Мелкие густые клубы дыма летели в серое вечернее небо. Топилась печка, старая, круглая, дедовская. Хоть и стара печурка, но жару давала дай Бог. Оно и к лучшему – не так быстро поленница быстро растаскается. Да и бабе Марусе в радость – принесет на руках стопочку, стопит и тепло.
Тяжело стало ей, как муж ушел на покой: и за скотиной самой присматривать, и по дому, и по хозяйству, и в поле, все одной. От детей подмоги не ждет, выросли и в город подались. Пусть. Я уж сама...
Бывает соседская детвора придет на подмогу - то вот поленницу собрали, то воды принесли. Побаловать ребятню, отблагодарить опять же надо, не деньгами, молоком, да яблоками с сада.
Сад у бабы Маруси большой, прямо можно сказать, элитный. Тут и белый налив, и малиновка, и борщик, антоновка, грушевка... Полным цветом весном цветут, прямо как в этом году, значит, к урожаю. Воровать никто не ворует, кому надо тот спросит, баба Маруся добрая, всех угостит, и своего, здешнего, и чужого, никому не откажет. Да и не привыкли воровать-то. Еще когда дед Егор жив был, еще при нем эти порядки утвердились, он построже был, просто так яблочек не даст. Не от жадности, такой у него устав был – или дров до хаты притянуть, или воды в субботнююю баньку.
Просто порядок должен быть, и все тут, да еще любовь к труду! – говаривал он, - мы вот как на свет вылуплялись, ползать начинали, уже работали.
Есть что вспомнить, но только хорошее, от того, что люди они хорошие, таких сейчас мало, еще и поискать надо.
Баба Маруся аккурат раз в месяц идет на могилку к деду, прибраться, поговорить, оно и понятно, поболе пятидесяти десятков душа в душу отжили, детей воспитали, затем внуков. Дочка вот недавно с городу приезжала, просила дом с землею на нее переписать. Отказала ей баба Маруся, та недовольна осталась. Вот сядет бабка около могилки и говорит с дедом, рассказывает про свою жизнь, про то, как справляется без него, о печалях, о радостях, боле о печалях. Какие тут радости, в девяносто два годика?
Не дождался ты меня, дед Ефрем, рано ушел, но скоро уж и я к тебе собираюсь, - причитает баба Маруся. И сколько ей осталось? Один Бог ведает...
... Была вечерняя служба, баба Маруся не пришла, в первой. Не бывало такого, чтобы она службу церковную проопускала, даже, когдасенокос или жатва была, сходит, помолится и снова в поле, а тут нет, не к добру это.
Забеспокоились соседушки, не случилось ли чего?! Случилось.
Зайдя в незапертую хатку, не запирала она никогда, доверяла людям, повеяло холодком, не затоплено. В комнатке под иконкою Богоматери, скрестив на груди сухенькие морщинистые ручки, лежала баба Маруся.
Вот и пришел ее черед, встретились они с Ефремом.
